2022-й год в Санкт-Петербурге объявлен годом заботы о животных. Как в реальности обстоит дело с питерскими приютами, по каким схемам финансируются? И почему они держатся на волонтёрах, а не на чиновниках. Хотя отметим, что в прошлом году Смольный впервые выделил несколько миллионов на заботу о братьях меньших, не забыв даже балтийских серых тюленей.

Об этом сообщает База компромата

Как говорят сами работники приютов, такое решение правительства СПб, датируемое августом 2021 года, стало для них неожиданным. Тогда Смольный сначала на 4,1 миллиона рублей. Вице-губернатор Олег Эргашев объяснил: «В приютах спасают бездомных животных, дают шанс обрести новый дом. Им должна быть оказана необходимая помощь в этом благородном деле. Только объединив усилия неравнодушных людей, общественных организаций и государственных органов, можно достичь ответственного отношения к животным».

Впрочем, примерно эти деньги, которые покрывают коммунальные расходы приютов, правительство выделяет ежегодно. Но в прошлом году впервые произошел транш в 8,3 миллиона на предоставлении субсидий на содержание приёмных животных. Проще говоря, деньги уже конкретно на корм, лекарства и другое необходимое. И отметим, что в перечень вошли не только привычные животные без хозяина, но и морские млекопитающие, к примеру — балтийские кольчатые нерпы, балтийские серые тюлени, ладожские кольчатые нерпы.

Сколько всего приютов для животных в Санкт-Петербурге, доподлинно неизвестно. Потому что «ночлежками» для животных волонтёры порой называют и собственные помещения-сараи на дачах, и при домах в частном секторе, и даже в квартирах. Во всяком случае, если верить нашей главной социальной сети, то в Петербурге и Ленобласти 138 приютов (отметим оригинальные названия помимо «Кошкиного дома» — «Маруся и хвостики», «ДемиМуррр», «Котланд Ярд», «Нас предали»), но вот официальных конкретно во второй столице — 17. И все они, конечно, разного размера и вместимости. Ева Ковалева (имя измененное, потом станет ясно, почему), волонтёр, отмечает: «Главное, конечно, что работа энтузиастов идёт по нескольким направлениям:

• это, если говорить цинично, но нашим языком, животное в «кондиции», здоровое или относительное здоровое; молодое, а лучше условный котенок, щенок; адаптированное к человеку, потому что есть те же кошки, которые никогда не смогут выполнять роль домашних мур-мур мурок; ну и красота, внешний вид, конечно, тоже имеют значение;

• это животные средних лет, которые изрядно пожили на улице, а год там за семь идёт, уже, конечно, имеющие различные заболевания, требующие ухода, заботы, наблюдения у ветеринара, что ещё и влетает в копеечку;

• наконец, есть животные увечные, они могут быть самых разных возрастов; понятно, что за ними нужен специализированный уход, плюс моральная готовность: выглядит тот же пёс или кошка без лапы, а то и пары лап страшно; кстати, заметили, что инвалидов часто берут семьи с детьми, аргументируя тем, что у ребёнка нужно развивать эмпатию.

Что касается финансирования, то помощи со стороны города никакой нет, хотя сколько же было обращений за последние двадцать лет. Иногда диву даешься черствости чиновников. Но ведь это и к людям относится, что уж говорить про зверей. Приюты существуют за счёт энтузиастов, волонтёров, главное, спонсоров. Деньги дают — кто сколько может, с миру по нитке. Есть люди совсем небогатые, отдающие чуть ли не последнее. Любовь к зверушкам, она такая, самоотверженная. На деньги спонсоров есть штатные должности в приютах, в том числе ветеринарные с зарплатой около 25 тысяч. Но, конечно, большинство сотрудников — вольнонаемные, бесплатные, вот это как раз и есть энтузиасты. Они помогают нам в свободное от работы время, есть пенсионеры. Отмечу, многие ветеринары, которые работают в частных клиниках, где ценники ого-го и зарплата потому у них хорошая, опять-таки в свободное время бесплатно совершенно помогают нам, лечат с душой. Конечно, оказывает поддержу и Управление ветеринарии, но очень слабую, формальную. Все держится на частных лицах, их добросердечности».

Справедливости ради: корреспондент «Нашей версии» не раз общался с начальником Управлении ветеринарии при администрации Санкт-Петербурга Юрием Андреевым. И показалось, что за дело, в том числе связанного с приютами, он болеет душой. Но неизменно сетовал на слабое финансирование. Кроме того, полномочия ведомства — это прежде всего надзор, а не экономические вопросы.

Однако именно через данное управление можно узнать, какие именно организации получили в 2022 году деньги Смольного на электроэнергию, газ, водоснабжение — их всего-то три. БФ «Домик», АНО «Помощь бездомным собакам», БФ «Помощь бездомным собакам». А в конкурсе было лишь четыре юрлица. К слову, «Домик» получил субсидию на сумму около 400 тысяч, а вот две организации с фактическим одинаковыми названиями, что уже наводит на мысли, 2 957 332,83 и 978 771,50 рублей, соответственно. Почему средства достались только этим приютам? Наверное, специалистам из администрации города виднее.

Но эти деньги понятно, на коммуналку. А вот куда подевались ещё дополнительно и впервые выделенные 8 миллионов, условно говоря, на еду? Пока они не фигурируют ни в каких официальных сводках. Впрочем, чиновники обещают отчитаться в начале следующего года, так по закону. Будем следить. Но по предварительным неофициальным данным, значительная часть средств уходит и уйдет как раз на балтийских серых тюленей и ладожских кольчатых нерп. Они постоянно выбрасываются на берег, требуют тщательного ухода. Спасение нерп и тюленей, кстати, медийно преподносить куда выгоднее, чем очередного драного пса. Экзотика всё-таки.

Питер не исключение, как город, попадавший в скандалы с приютами для бездомных животных (кстати, как автору объяснили волонтёры — толерантно писать — «животное без хозяина») из числа многих других российских. Обычно это ужасные условия содержания собак и кошек, что характерно для условно государственных заведений такого рода. К этой теме мы ещё вернемся. Но недавно в северной столице прогремела совсем уж шокирующая новость — оказывается, есть клиники, где занимаются пересадкой внутренних органов от уличных животных — домашним. В основном речь идёт о почках. Все как у людей... Главный скандал вокруг частной ветклиники рядом с метро «Проспект Большевиков». Если коротко, то в лечебницу (а их, таких прогрессивных, уже несколько) поступают больные кошки или собаки, которые по старости остаются практически без работающих почек; далее клиника у особых зоохантеров закупает бездомных молодых животных; дальше идёт непростая операция по пересаживанию органов. Один из хозяев такого прооперированного кота рассказал корреспонденту «Нашей версии»: «Коту 12 лет, отказали почки, его поставили на гемодиализ. Знакомая рассказала, что есть клиника, где его могут воскресить. Пересадили одну почку, после операции прошло три месяца, кот пока чувствует себя неплохо, обрел вкус к жизни. Я понимаю, что вы хотите спросить, сам сразу скажу. Да, мне жаль того уличного кота, у которого отняли почку. И даже не буду говорить, что вот он бродячий, все равно бы скоро сдох... Мол, хоть кому-то помог. Нет, я понимаю, что это отмазки. Скажу честно — свой кот ближе к телу, так уж мы, люди, устроены. Цена вопроса? 65 тысяч».

Да, пересадка органов теперь и в животном мире — видимо, новая тенденция, которая может превратиться в расширенный бизнес. Юристы пока затрудняются сказать, насколько законна такая коммерция, но ведь никто не отменял уголовную статью 245 УК РФ «жестокое обращение с животными». Разве отъем почки — не оно самое?

Если брать мошенничества в этой сфере, то не верьте тем, кто собирает деньги по смс на всякие приюты на дому, показывая только умилительные фотографии. Приюты необходимо увидеть только собственными глазами. И вот тут можно впасть в шок. Некоторые похожи на концлагеря. Не всегда из-за желания владельцев приютов как-то нажиться на животных — порой просто в приюте наблюдается переизбыток зверушек, им просто мало места, а ещё остро не хватает кормов. В 2022 году, говорят работники вольеров и волонтёры, ситуация резко . Сразу по нескольким причинам:

• стало резко не хватать импортных специализированных кормов, а главное, лекарств; и это прежде всего касается диких животных, тех же волчат, медвежат, которых после охотничьего сезона попадает в вольеры значительное количество — охотники их сами приносят, отстрелив родителей, а тем нужно так называемое сучье молоко, точнее, его заменитель, который поступал только из-за границы;

• число животных без хозяина увеличилось из-за экономической ситуации в стране — многим их уже не прокормить, особенно в многодетных семьях, как было подмечено специалистами. Самые сознательные отказники сами приносят вчерашних домашних любимцев в приют, но многие просто выкидывают на улицу;

• возникла и экзотическая причина — в приюты после 24 февраля стали сдавать своих питомцев петербуржцы, которые решили покинуть страну. Они оставляют, как правило, какие-то деньги, но надолго их не хватает, само собой.

Лидия Бекина, директор приюта «Ржевка», отмечает, что в связи с санкциями резко подорожал импортный лечебный корм: «18 тысяч рублей за девять пачек по два килограмма. Этого корма хватит одной собаке на месяц с небольшим». А ведь в приюты поступают как раз преимущественно больные животные.

... Подытоживая. Как и в любой другой благотворительной сфере, в звериной наблюдаются общие тенденции: есть энтузиасты дела, святые люди просто, имеются спонсоры, искренне любящие животин, но также присутствуют мошенники, приспособленцы, а государство (город) ведёт себя своеобразно, выделяя деньги точечным путём, только очень избранным организациям. И тут опять-таки — все как у людей.